Хорошие парни не всегда бывают первыми - Страница 26

– Вы все время пытаетесь меня оскорбить, – вздохнул ювелир. – Я уже вам говорил, что не имею к этим событиям непосредственного отношения. Я пришел к вам сам, чтобы помочь в расследовании.

– В случае смерти Северцова кто мог получить доступ к этим камням?

– Никто. О них знал только Зигнитис.

– Боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что все прибывшие с вами пассажиры так или иначе знали о вашей тайне.

– Этого не может быть, – решительно заявил Ваккер, – о камнях знали только мы двое из нашей группы. Возможно, что еще знал о них Ефимов, вернее, догадывался. Но он был компаньоном Северцова, дал деньги еще Раздольскому и поэтому мог знать обо всем. Но больше никто.

– Не хочу вас разочаровывать, – сказал Дронго, – но боюсь, что о вашем «секрете Полишинеля» знали все присутствующие. А почему Северцов решил избавиться от этих камней?

– Нужны были деньги, – пояснил Ваккер. – У них на конец года могла образоваться большая недостача. Он должен был каким-то образом ее покрыть, чтобы остаться на своем месте и вообще отвести от себя подозрения. Зигнитис обещал ему, что найдет такого клиента, который не только даст нужные деньги, но и оформит все документы с переводом этих денег предприятию. Ведь найти деньги, это всегда одна проблема, а вот легализовать их – еще большая проблема. Хотя банкиры и ювелиры говорят, что на самом деле существуют три проблемы. Найти деньги, легализовать деньги и сохранить деньги. Третья проблема самая сложная.

– Почему вы не говорили нам, что знакомы с Северцовым? – не выдержав, вмешалась Туманова.

– А какое это имеет значение к нашей поездке? И вообще, почему мы должны были об этом вам говорить? – удивился Борис Сигизмундович. – Мы только взяли каюты рядом друг с другом. И еще с нами рядом оказался Ефимов.

– Мы все рядом друг с другом, – отмахнулась Туманова, – но только вы знали про эти бриллианты. Значит, вы его и могли зарезать.

– Как вам не стыдно. У меня уже внуки, а вы мне говорите подобные гадости.

– Почему вы тогда не позвали на помощь, когда его убивали? – разозлилась Лилия Леонидовна.

– Я не слышал, когда его убивали, – мрачно ответил Ваккер. – Я вам уже сказал, что ничего не слышал.

– Двенадцать ударов ножом, а вы ничего не слышали, – возразила Туманова. – Я вам не верю.

– Ну и не нужно, – пожал плечами ювелир, – у вас нет против меня никаких доказательств. Я действительно крепко спал и ничего не слышал.

– Это не доказательство, – она совсем забыла, что должна переводить полицейскому, вступив в полемику со свидетелем.

– Есть одно небольшое обстоятельство говорящее в пользу господина Ваккера, – заметил Дронго. – Дело в том, что он первым увидел меня на корабле. Более того, он меня знал по Москве и сразу сказал об этом всем пассажирам. Если бы он был убийца, то промолчал бы. А если был умным убийцей, то не стал бы этого вообще делать. Хотя... двенадцать ударов. Если бы он был очень умным убийцей, то нанес бы именно двенадцать ударов, как в романе «Восточный экспресс».

– Я бы не сумел нанести двенадцать ударов ножом, – возразил Борис Сигизмундович.

– Насколько мне стало понятно, вы подозреваете именно этого господина? – вмешался Миго.

– Нет, – ответил Дронго, – я просто выяснил, что у него тоже могли быть причины для убийства. Но пока нет никаких доказательств. Нужно допросить остальных. Найти господин Зигнитиса с его супругой и господина Ефимова.

– Я сейчас попрошу их найти, – подошел к телефону Миго.

– Это целый заговор, – убежденно произнесла Туманова, – они все сговорились. Нужно проверить каждого из них.

– Мы так и сделаем, – заверил ее Дронго.

– Но этим мы не вернем Игната Никодимовича, – напомнил Ваккер. – Как вы думаете, кто мог решиться на такое ужасное преступление. Вы же эксперт, должны уже сформулировать какую-то версию.

– Я уже сформулировал, – кивнул Дронго, – и если бы вы мне рассказали о цели вашего визита вчера вечером, возможно, мне удалось бы спасти Северцова от такой страшной участи. А пока я обязан допрашивать каждого из вас, чтобы понять, кому было выгодно это преступление и почему его убили?

Глава десятая

Миго положил трубку.

– Господин Ефимов нас ждет, – немного торжественно объявил полицейский, – его уже нашли. Сейчас ищут господина Зигнитиса, чтобы он поднялся к нам на девятую палубу.

– Вы можете подождать в соседнем баре, – попросил Дронго, обращаясь к Ваккеру, – но учтите, что вам никуда нельзя уходить. Это в интересах вашей собственной безопасности.

– Не уйду, – пообещал ювелир, – хотя в бары ходить я не люблю. Но закажу себе кофе.

Он поднялся и вышел из конференц-зала.

– Вы хорошо проводите допросы, – одобрительно сказал Миго, – из того, что мне перевела госпожа Туманова, я понял, что у погибшего были бриллианты, вернее, фотографии бриллиантов, которые он должен был кому-то продать. А ушедший ювелир должен был гарантировать качество этих камней. Все правильно?

– Да, – кивнул Дронго, – и они все прилетели сюда, чтобы спокойно договориться. Только ювелир Ваккер наверняка хороший, а вот психолог очень плохой. Он не понял, что, кроме них, о цели визита Северцова знали и другие пассажиры.

– Почему вы так считаете?

– У меня есть все основания так думать. Но сначала я должен переговорить с некоторыми из них.

– Успеете закончить сегодня допросы до пяти вечера? – взглянул на часы Клод Миго.

– Почему до пяти? – не понял Дронго.

– В пять часов «Принцесса Таити» уходит в океан, – пояснил полицейский. – Я думал, что если вы найдете убийцу, то я сумею вернуться сегодня домой и не отправлюсь с вами в это путешествие.