Хорошие парни не всегда бывают первыми - Страница 53

– Простите, – сказал Дронго, обращаясь к Шакееву, – вы сказали, что купили вчера бананы. А разве их продают в магазинах сувениров?

– Нет, – недовольно ответил Шакеев, – я пошел в супермаркет и выбрал себе бананы. А потом вошла госпожа Ихелина и тоже решила купить себе бананы.

– А зачем вам бананы? На корабле ведь изобилие фруктов.

– Мне хочется, чтобы они были у меня в каюте, – нервно пояснил Шакеев, – а выносить фрукты из ресторанов не разрешают. Поэтому я вошел и купил. Что здесь плохого?

– Ничего, – ответил Дронго, – я просто спросил.

Интересно, что про фрукты ему Зоя Ихелина не сказала. Наверное, не придала этому никакого значения. А вот Шакеев помнил. Или был повод помнить. Ведь супермаркет находился рядом с почтой. И между ними в кустарнике нашли тело Зигнитиса. Неужели Шакеев так любит бананы, что решил их принести в каюту? Какая непонятная любовь.

– У меня такое ощущение, что у тебя сейчас пойдет пар из головы, – неожиданно сказала Нина, – ты так задумался.

– Мы сегодня были у вдовы Зигнитиса, – задумчиво произнес Дронго, – она просила найти убийцу ее мужа. И подсказала, как его искать. Вот теперь я думаю – как применить ее подсказку в деле.

– Ты все никак не хочешь успокоиться, – недовольно сказала Слепакова. – Тебе господин Миго уже все объяснил. Это был Талвест, который совершил два убийства и под влиянием внезапно наступившего раскаяния покончил с собой.

– У него не могло быть внезапного раскания, – ответил Дронго, – он имел под подкладкой своего чемодана снимки с бриллиантами. Когда видишь эти камни, остатки совести сразу исчезают. Почти у любого.

– Ты считаешь, что деньги могут заменить совесть? – тихо спросила она.

– Раньше я в это не верил, – признался Дронго, – а теперь понимаю, что был не прав. Деньги часто заменяют все – совесть, любовь, веру, честь. Это эквивалент человеческого труда и пота, придуманный для того, чтобы сделать человека как можно более зависимым от внешних обстоятельств. Раньше я полагал, что деньги могут быть лишь талонами на жизнь, но не на счастье. А в последние годы вижу, как ради денег люди готовы на все. Предают близких, обманывают родных, готовы лгать, убивать, отрекаться, менять веру, предавать даже своего Бога.

– Хватит, – попросила она, – у тебя страшный опыт подобных общений с разного рода отщепенцами.

– Если бы только с ними, – вздохнул Дронго. – Обычные люди под гипнотическим влиянием этих бумажек начинают сходить с ума, делают немыслимые вещи, готовы на все ради обладания ими. Может, поэтому я такой убежденный левый радикал. Единственное общество, где власть денег не была такой всеобъемлющей, был советский строй. Но там царила власть идеологии и чиновников, что не всегда лучше.

– Среди чиновников попадались и нормальные люди, – усмехнулась Нина.

– Это в зависимости от случая. – Дронго неожиданно улыбнулся. – Я вспомнил случай, о котором мне рассказывал мой брат. Он работал в райкоме партии, и его начальником была строгая дама, попавшая на должность по разнарядке для женщин. Он был уже кандидатом наук, готовился защищать докторскую. А она попала на свою должность из библиотекарей, нужна была именно женщина с высшим образованием. И ее назначили его начальником, хотя до этого он был ее руководителем. Вот она и стала ему мстить. Всегда давала ему работать над самыми трудными докладами. Что бы он ни писал, она перечеркивала и исправляла. Ему это надоело, и однажды он принес ей вместо своего доклада статью Ленина. Догадываешься, что было потом?

– Нет, – улыбнулась она.

– Эта бравая начальница перечеркнула статью в четырех местах и написала, что сразу чувствуется «непартийный стиль». Над ней хохотал весь райком партии. Через некоторое время ее уволили. Вот такие были времена. Но даже тогда сохранялось некое подобие личного достоинства, чести, порядочности. Было очень много людей, которые не боялись говорить правду, отстаивали свою истину, не сгибались перед чиновниками. А потом пришли другие времена. И эти смелые люди превратились в лакеев, лизоблюдов или просто растерялись. И все перед напором денег, перед которым оказалось устоять невозможно. Хорошо быть честным, когда все равны и бедны, но почти невозможно, когда вокруг богатые и бедные. Над тобой будут смеяться собственные дети, не понимающие, почему они не могут позволить себе такую же одежду, какая есть у соседских детей, почему они не ездят на таких же машинах и не учатся в элитарных школах. Потом тебя начинает доставать жена, которой не хочется быть хуже других. Затем ты однажды понимаешь, что живешь в плохом доме, ездишь на разбитой машщине и на своей работе не имеешь никаких шансов на выдвижение. И тогда приходит горькое осознание того, что ты неудачник. Некоторые ломаются от одной такой мысли. Другие закаляются и становятся крепче, даже выбиваются в миллионеры, но теряют при этом что-то очень важное и светлое. А некоторые просто плывут по течению, и таких большинство. Они готовы на все ради денег и не думают о высоких философских началах. Их можно понять. Им нужно кормить детей, заботиться о родителях, обеспечивать жен и самоутверждаться, что для мужчины немаловажно. Вот они и пытаются соответствовать.

– Очень забавно. В таком случае, к какому подвиду относится такой индивидуум, как ты? – поинтересовалась она.

– Не знаю, – честно признался он, – я всего лишь досадное исключение. По всем канонам моих рассуждений, я давно должен был «сломаться». Второй раз присягать я не мог, идти на службу к недостойным правителям не очень хотел. Мне отчасти повезло – я начал заниматься расследованием преступлений. То есть своей основной профессией, которая была у меня до всеобщего хаоса и развала. Профессия меня не только поддержала, но и прокормила. И я смог вести независимое существование, не связанное с какими-либо властями и режимами. Но это только исключение из правил. Таких экспертов, как я, в мире человек пять или шесть.